Историческая справка о местности, расположенной между Мичуринским проспектом, улицами Лобачевского и Коштоянца и прудами Олимпийской деревни-80
Материал составлен на основе выдержек из исторических описаний XIX–XX веков (подготовил Олег Илышев) и данных архивных материалов (подготовил Роман Степанов).
Нам показалось не лишним дополнить непосредственную хронологию истории села Никольского, располагавшегося на месте нынешнего парка Олимпийской деревни, и Никольского храма некоторыми общими сведениями исторического характера для более глубокого понимания читателем особенностей духовного, экономического и культурного развития минувшей эпохи. Во избежание отвлечения от основной канвы материала, данная информация доступна под катом (скрытый текст).
До революции 1917 года
1902 год – В справочной книге «Окрестности Москвы» – Спутник дачника, велосипедиста, фотографа, авторов В.П. Магнуссен и Льва Уманца, на стр. 116 читаем: «В стороне от Калужского шоссе , по пути между Семеновским и Николаевым , на 1 в. вправо, к западу , расположена дер. Никольская. Она лежит на берегу рек Очаковки и Раменки, хорошее купание, в 9 верстах от Москвы, в 5 верстах от Смоленского шоссе близ Очакова».Автор настоящего издания – Владимир Петрович Магнуссен (1865–1934), краевед, библиотечный деятель. Составленный им путеводитель по окрестностям Москвы предлагает несколько направлений для удобного и недорогого летнего отдыха. По имеющимся в книге описаниям без труда можно было найти место для комфортного размещения, купания, рыбной ловли. Отдельно оговаривается удобство сообщения со столицей. Указано местоположение лавок с провизией, лечебниц, аптек, почтовых отделений, телеграфов, и т.д. Для каждого населенного пункта в книге указано расстояние до Москвы и наиболее короткий путь, что было чрезвычайно удобно для велосипедистов, которых на момент выхода данного справочника в Москве насчитывалось около 10 тысяч.
Настоящее издание – первое в своем роде, оно объединило в себе весь спектр маршрутов для летнего отдыха вокруг Москвы. Обзор окрестностей охватывает расстояние на 40 верст от столицы (в границах начала XX в.) по всем направлениям. Для удобства изучения материал разделен на несколько глав по радиальным направлениям, где проходят главные линии сообщения – железнодорожные пути и шоссейные дороги с боковыми ответвлениями. Эта система идеально согласуется с реальным устройством транспортной системы вокруг Москвы, потому удобна в использовании даже спустя век после выхода издания.
Для фотографов-любителей в книге есть масса практических советов по выбору маршрута по наиболее живописным окрестностям, интересным в историческом и археологическом отношении. Исторические справки даются коротко, чтобы излишне не раздувать формат издания. Для комфортного путешествия указано положение лечебниц и дорог на основе данных 1901 г. Московской Губернской земской управы, для ученических прогулок даны сведения о наиболее интересных маршрутах для собирания энтомологических и ботанических коллекций.
1905 год – В архивных источниках найдены документы о рассмотрении проекта на возведение каменной пристройки для алтаря для существующей каменной часовни, в деревне Никольская Московского уезда, датированные 1905 годом: ходатайство Московской Духовной Консистории в Строительное отделение при Московском губернском правлении об обращение каменной часовни, находящейся в деревне Никольской Московского уезда в храм и протокол рассмотрения по данному вопросу, в котором отражено, что Строительным отделением при Московском губернском правлении было принято положительное решение с указанием, что означенный проект допущен к реализации с перенаправлением в Московскую Духовную Консисторию для дальнейших распоряжений. Также приложена схема одобренного проекта пристройки алтаря. Скачать: prilozhenie-8_1-8_6.pdf [2,02 Mb] (cкачиваний: 65)
Посмотреть онлайн файл: prilozhenie-8_1-8_6.pdf
1907 год – Историк П.Г. Паламарчук в своей книге «Сорок сороков» 1995 г. издания делает ссылку на издание «Московских церковных ведомостей» от 21 октября 1907 г., где в разделе «Летопись епархиальной жизни» материал в архиве на реставрации под заголовком «Освящение храма» читаем: «9 октября в деревне Никольской, что за Калужской заставой, близ шоссе, было совершено освящение небольшого каменного храма в честь св. Николая Чудотворца. Храм этот сооружен на средства жителей деревни и благотворителей, в виду отдаленности ее от церкви села Тропарева, к которой она приписана. Небольшой храм этот каменный, красивой архитектуры, может вместить до 300 человек богомольцев. Резной вызолоченный иконостас сделан о двух ярусах: иконы живописной работы. Ко дню освящения неизвестным благотворителем были пожертвованы серебряные сосуды, напрестольный крест из серебра и Евангелие.
Освящение храма и литургию совершал преосвященный Трифон, епископ Дмитровский с благочинным и духовенством из села Тропарева и окрестных 4 церквей. Пел хор Богоявленского монастыря. Преосвященный при окончании литургии произнес глубоко прочувствованное слово, а затем благословил богомольцев, во множестве собравшихся на это торжество».
Далее в датируемых позже источниках наблюдается некоторая неопределенность с обозначением этой церкви и, соответственно, села. На Плане города Москвы 1908 года, во «Всеобщем путеводителе и справочнике по Москве и окрестностям» А.Я. Петрова 1912 г., в справочниках «Населенные местности Московской губернии» (приложение к «Памятным книжках Московской губернии») до 1914 года вместо села Никольское по прежнему обозначена деревня Никольская. По версии Олега Илышева, данное противоречие вызвано, скорее всего, тем фактом, что дореволюционные карты и описания Подмосковья зачастую перепечатывались из года в год без изменений, на основе одних и тех же статистических данных и топографических съемок. Таким образом, превращение одной из многих подмосковных деревень в село могло оставаться незамеченным в течение нескольких лет, пока не начинался новый сбор данных, в подтверждение этому, в источниках, изданных после революции, мы вновь находим сведения о Никольском, как о селе.
1913 год – В «Экономическо-статистическом сборнике (выпуск 7) «Огородничество и садоводство в Московском уезде» издательства «Товарищество «Печатня С.И. Яковлева», содержащем сведения о: некоторых чертах крестьянского хозяйства подмосковного огородно – садового района; технике огородничества в подмосковном районе; характеристику наемных рабочих в огородно – садовом районе Московского уезда; ценах на продукты огородничества и садоводства в 1912 году, со стр. 10 раздела 4, в составе Троице - Голенищевской волости, под № 29, находим данные о деревне Никольское, позволяющие получить достаточно обширное представление не только о самой деревне с подробной характеристикой дворовых хозяйств, но и характерных чертах исторического, экономического и культурного развития эпохи.
При создании сборника изначально предполагалось ограничится установлением площади, занятой под огороды и сады путем поселенного опроса и подобным же образом собрать сведения об отдельных оценочных элементах, однако сделать это корректным оказалось невозможно без подворного исследования путем подворной переписи, которое, в свою очередь, дало характеристику хозяйственного уклада отдельных местностей подмосковного садово-огородного района, установила имеющиеся в них различия, определило границы хозяйственных районов, отличающихся доходностью. Несмотря на чисто практичный и узко - оценочный характер исследования, собранный материал оказался небезынтересным для освящения некоторых сторон общего состояния крестьянского хозяйства в Московском регионе.
На основании представленных данных можно увидеть, что Никольское было достаточно крупной деревней (четвертое место в волости по количеству населения), с числом хозяйств – 145 (в том числе с известным составом семьи – 143), общим числом жителей – 667, из них: мужчин – 315, женщин – 351.
Приведена градация по возрасту:
В том числе мужчин в возрасте:
детей до 12 лет – 95,
12 лет – 8,
от 13 до 17 лет – 27,
от 18 до 59 лет – 157,
от 60 до 65 лет –19,
свыше 65 лет – 10.
В том числе женщин в возрасте:
детей до 12 лет – 84,
12 лет – 10,
от 13 до 15 лет – 17,
от 16 до 54 лет – 191,
от 55 до 60 лет – 20,
свыше 60 лет – 23.
Данная градация по возрасту имела определенные основания. Выделение возрастной группы 12 лет обуславливалось тем, что во время исследования в 1910 году школьный возраст определялся от 8 до 11 лет, в то же время в более ранних исследованиях 1899-1800 годов школьный возраст указывался в диапазоне 8-12 лет, данное уточнение было необходимо для корректной оценки динамики.
Справочно можно отметить также, что 12-летний возраст был связан с началом трудоспособности. В России законы 1882 и 1885 годов о работе малолетних и подростков устанавливали запрет на работу детей до 12 лет, для детей 12-15 лет ограничивали время работы 8 часами в день (притом не более 4 часов без перерыва) и запрещали ночную (от 9 часов вечера до 5 часов утра) и воскресную работу, а также запрещали применение детского труда во вредных производствах. Владельцы предприятий должны были предоставлять возможность детям, не имевшим свидетельства об окончании по меньшей мере одноклассного народного училища или приравниваемого к нему учебного заведения, посещать школы не менее 3 часов в день или 18 часов в неделю.
В 1890 году законодательство о труде малолетних в России было пересмотрены в сторону их ухудшения: для малолетних допускалась девятичасовая работа, а также работа в праздники с разрешения инспекции; допущена ночная работа подростков; фабриканты также получили право увольнять рабочего при неявке на работу более шести дней в месяц и т. д.
Возраст 13-17 лет, 60-65 лет для мужчин и 13-15 лет, 55-60 лет для женщин считался полурабочим. К рабочим способным к труду относились все лица в рабочем и полурабочем возрасте, за исключением солдат на действительной службе, калек, убогих, не способных к труду лиц, находящихся в неизвестной отлучке.
Соответственно, в разделе «Обеспеченности населения собственными рабочими силами», из общего числа рабочих, способных к труду было – 304, в том числе: мужчин – 147, женщин – 157, из них в рабочем возрасте: 228 , в полурабочем возрасте – 76.
В разделе о «Грамотности» получаем сведения, что число хозяйств с грамотным или обучающимся грамоте населением составляло: 114 (из 145, то есть 79%), в них было грамотных мужчин – 140, женщин – 65, учащихся: мужчин – 20, женщин – 12, среди детей (8–11 лет) было 11 учащихся: мальчиков – 9, девочек – 2.В советское время целенаправленно насаждался миф о культурной отсталости русских крестьян, ограниченности их кругозора. Постоянно приходилось читать и слышать: «С приходом Советской власти страна из безграмотной стала передовой» и т.д. Безусловно, распространение «повсеместной грамотности» в послереволюционные годы - явление по своим масштабам беспрецедентное в мировой истории. В исторически короткое время многие советские люди так или иначе были приобщены к «свету знания». Признание этого очевидного факта вовсе не означает, однако, что их предшественники, жители дореволюционной России, книг вовсе не знали и написанным в них не интересовались.
Еще в былинное время выучка грамоте и письму полагалась в семилетнем возрасте. Правда, под грамотой в 50 соответствии со славянским и библейским смыслом этого слова разумелась не грамотность в нашем понимании, а священные книги Писания и Предания. Грамотей означал человека, умеющего читать по-славянски. Довольно высокий процент грамотности существовал в ХV-ХVII веках, что подтверждается массовыми находками новгородских берестяных грамот.
В XIX веке подсчеты уровня грамотности носили довольно приблизительный характер. Начались они только со второй половины века, велись по отдельным местностям. Общую картину грамотности можно получить лишь из материалов первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года.
Статистическую информацию следует воспринимать с учетом ряда факторов. Некоторые из них говорят о завышении процента грамотных. Например, где-то грамотным могли посчитать крестьянина, который умел читать и писать; в других случаях достаточным являлось только умение читать. Другие, напротив, свидетельствуют, что деревня была более грамотной, нежели мы видим в сухих цифровых выкладках. В число неграмотных часто попадали те, кто читал по-церковнославянски (фактически это был второй язык в России, который многие крупнейшие лингвисты даже считали для формирования литературных стилей первым, основным; на него позже наслаивалось русское просторечие, множество диалектов). Чтение Библии и других церковных книг людьми, не обученными гражданской грамоте, сохранялось довольно долго. Кроме того, крестьяне порой скрывали от властей свое умение читать и писать, желая избежать дополнительных обременительных служб по выборам; считали, что ссылка на «безграмотство» спасет при необходимости от наказания. При столкновении с чиновниками крестьяне играли привычную для них роль простодушных безграмотных поселян.
Стоит учитывать и то обстоятельство, что среди крестьян существовала так называемая вторичная неграмотность. Выучившись грамоте, земледельцы порой не находили в дальнейшем применения своему умению, и усвоенные навыки постепенно забывались.
Отказ от обучения детей грамоте диктовался и трудностями хозяйствования, невозможностью или неумением обойтись без систематического использования детского труда. Крестьяне боялись, что дети, выучившись, «отстанут от сельских работ», перестанут уважать родителей. Довольно слабо прививалось обучение грамоте девочек.
Грамотные крестьяне мало чем отличались от неграмотных как образом жизни вообще, так и склонностью к каким-либо особенным занятиям, в частности. Особенным, специфическим занятием грамотных было лишь писарство и обучение неграмотных.
В среднем по Московской губернии грамотных среди крестьянского населения в 1869 г. было 7,5%, Различия в показателях грамотности по отдельным уездам были весьма значительны. Среди женского сельского населения Московской губернии грамотных было лишь 1,8%, а в некоторых уездах и того меньше: в Можайском - 0,5%, Рузском - 0,4%, т. е. на 200-250 женщин приходилась лишь одна грамотная.
Несмотря на существенное значение первых массовых статистических данных о грамотности сельского населения Московской губерний, эти показатели не могут быть приняты как типичные для характеристики грамотности всего сельского населения России. Московская губерния были промышленной, и показатели грамотности в ней в значительной степени превышали соответствующие средние данные по всей России.
По разделу «Распределению хозяйств собственной рабочей силой» имеем статистику, что хозяйств без работников было – 8, без работников и работниц – 1. Преобладали хозяйства с одним работником – 50, с двумя работниками – 21, с тремя – 3, с четырьмя работниками – 1.
В среднем преобладающей формой в российской дореволюционной деревне являлась семья, ограниченная двумя-тремя поколениями и троюродным родством. Чаще всего это была неразделенная семья, которая создавалась на основе малой. Т. е. она состояла не из мужчины, женщины и их детей, а из большего количества членов, соединенных между собой узами родства, в среднем 6-7 человек. В крестьянской семье не представим был привычный для современного человека уклад: мужчина ходит на работу, где получает зарплату, а женщина остается дома, занимаясь развитием ребенка, уборкой, покупкой продуктов и приготовлением пищи, при этом труд одного мужчины может приносить столько средств, что его хватает на всех членов семьи. Для поддержания крестьянского хозяйства в нормальном состоянии требовалось несколько работников – труда одного мужчины не хватало. Ни один из дворов не поддерживался усилиями одного только работника – мужчины. Кроме того, в статистических данных к «работникам» относят не только мужчин, но и женщин. В крестьянских дворах поддерживалось, иногда даже искусственно, равновесие между мужчинами и женщинами как в наличном, так и в рабочем составе
По разделу «Наемные рабочие», общее число хозяйств, нанимающих сельскохозяйственных рабочих – 64,
Число хозяйств, нанимающих годовых и сроковых рабочих – 2, количество наемных сроковых работников – 2 (пополам мужчин и женщин, 1 и 1 соответственно),
Число хозяйств, нанимающих поденных рабочих – 64, число хозяйств с выясненной суммой затрат на наем поденных рабочих – 31. Потрачено за год на наем поденных рабочих – 317 рублей.
Известна статистика распределения по категориям работ (в 39 хозяйствах). Нанято:
для обработки земли – 64 женщины
для ухода за растениями – 606 женщин
при уборке растений – 224 женщины
Число хозяйств, нанимающих сдельных рабочих – 9, на общую сумму – 101 рубль.
Сельскохозяйственные работы в крестьянских и помещичьих хозяйствах начинались обычно зимой, когда на поля вывозили навоз. В конце апреля – начале мая начинался сев. Обычно у владельцев посев начинался чуть раньше, чем у крестьян. В начале августа начинался посев озимой ржи. В августе же начиналось горячее время уборки главных сельскохозяйственных культур. Так же, как и сев, уборка большинства сельскохозяйственных культур начиналась на несколько дней раньше у помещиков, чем у крестьян. Работы в сельском хозяйстве заканчивались в сентябре, когда молотили хлеб. Основные работы по посадке и уборке урожая продолжались 6 месяцев – с апреля по сентябрь.
Неравномерность потребности в наемном труде по временам года обусловливает разделение сельских работников по условиям найма. В крестьянском хозяйстве встречалось три основных вида найма:
· наем годовых и сроковых рабочих;
· наем поденных рабочих;
· сдельный наем.
Каждый из указанных видов найма мог служить показателем различного социально-экономического положения нанимателей. Годовых и сроковых рабочих нанимали преимущественно зажиточные группы крестьянства. К поденному найму прибегали как наиболее богатые крестьяне, так и те, чье хозяйство оценивалось как среднее. Чаще всего это происходило в критические периоды при уборке трав и хлебов. Наконец, сдельным наймом пользовались в основном малоимущие группы, не располагавшие собственным инвентарем. Он применялся безлошадными дворами, главным образом, для обработки надела.
Годовые или сроковые работники (батраки) нанимались на более или менее продолжительный срок, жили в хозяйстве, получали обыкновенно помещение, продовольствие и определенную договором сумму денег за год или за период работы, обязываясь, с своей стороны, исполнять все работы, поручаемые хозяйством. Относительное число сроковых рабочих в хозяйстве зависело, главным образом, от размеров хозяйства и большей или меньшей рациональности его ведения.
Сведения о сроковых работниках, поступавшие до 1896 года, были малочисленны. Сроковых рабочих нанимали или на весь год, или на летний, либо зимний сезоны. Средняя плата годовым рабочим была в 1896 году в рублях: мужчинам – 61,43; женщинам – 39,45; подростку – 22, 22.
Летние сроковые рабочие назывались полетчики. Нанимали полетчиков (взрослых рабочих и подростков) обыкновенно с апреля (с Пасхи) сроком до Покрова – 1 октября, или до Казанской – 22 октября, или до Заговенья 14 ноября [8, с. 117]. Таким образом, срок найма полетчиков занимал почти семь летних месяцев. Срок найма летних работниц, так как они подряжались главным образом для уборки хлебов, или для работ на сенокошении, соответственно был от времен полотья и до осени, или от сенокоса до уборки с полей, или к Петрову дню (29 июня) и до того же срока. Срок найма работницы почти вдвое короче срока найма взрослого рабочего или подростка.
Средняя плата летним рабочим в рублях составляла в 1896 году: - мужчинам – 41,15; - женщинам – 21,03; - подростку – 19,69.
В источниках наиболее полные сведения содержатся о поденной плате. За счет поденных рабочих восполнялся недостаток сдельных и постоянных сроковых работников. Преимущественно ими выполнялись определенные земледельческие операции (прополка, молотьба и другие), кроме того, таких рабочих часто нанимали хозяйства, которым оказывалось или не под силу, или невыгодно содержать батраков. Цены на поденные работы сильно колебались и из года в год, и в течение года. Если в полевом сезоне выделить три периода (1-й период – посев, 2-й период – сенокос, 3-й период – жатва), то выясняется, что наибольшей высоты цены на рабочие руки достигали в период уборки хлебов. Размер поденной платы по всем категориям работников и всем губерниям возрастал от посевной к уборочной кампании. Для проведения сева можно было заранее определить нужное количество сдельных и постоянных рабочих, поэтому спрос на поденных рабочих и, соответственно, цены на их труд оказывались ниже, чем в последующие периоды, когда невозможно было предсказать предстоящий урожай и погодные условия. Наиболее высокая поденная плата существовала в Воронежской губернии, а низкая – в Орловской губернии. Как правило, поденные рабочие в изучаемых губерниях получали меньше, чем в среднем в губерниях черноземной полосы в целом. Самым высокооплачиваемым являлся рабочий с лошадью, чей труд был более производительным, да и в его зарплату входили расходы на содержание лошади. Сенокос и уборка хлебов относились к числу наиболее тяжелых работ, они всегда проводились очень спешно, требовали крайнего напряжения физических сил крестьян и, соответственно, более качественного питания, увеличивающего размер оплаты.
Большое распространение, в частности, получила заблаговременная («зимняя») наемка. Она служила для хозяев «одним из самых сильных средств понижения цен на труд» и состояла в использовании нанимателем финансово-экономических трудностей крестьян для гарантированного обеспечения своих хозяйств максимально дешевой рабочей силой. Этого удавалось достичь путем выдачи крестьянам задатка в размере всей зарплаты или какой-либо ее части. В конце года крестьянам приходилось уплачивать налоги, погашать недоимки, частные долги. В бедняцких хозяйствах начинала ощущаться нехватка продовольствия. Чтобы раздобыть денег, приходилось брать задатки под будущие полевые работы. Такая ситуация ухудшала при заключении договора позиции нанимавшегося, выступавшего в роли просителя и соглашавшегося «на всякую, самую низкую оценку разных полевых работ». Часто крестьянин даже не получал в руки причитающегося ему задатка, и вся сумма сразу передавалась сборщику податей. Нанимателям заблаговременный способ снабжения рабочей силой был удобен дешевизной и тем, что освобождал от хлопотливых поисков работников перед началом работ. Эти выгоды несколько снижались недостаточно качественной работой слабо материально заинтересованных рабочих, их неявками по разным причинам к месту службы. Опытные хозяева старались в какой-то мере сгладить отрицательные моменты зимней наемки. Они выдавали умеренные задатки, фиксировали договоры в волостных правлениях, оговаривали систему штрафов за невыполнение обязательств, использовали практику круговой поруки, отбирали крестьян из более крепких хозяйств, отличавшихся трудолюбием и добросовестностью. Злонамеренное массовое невыполнение крестьянами условий заблаговременного найма вряд ли было возможно, хотя в источниках, исходивших из помещичьей среды, об этом говорилось.
Поденщики, избежавшие зимней наемки, находились в более выгодном положении. В одном из описаний крестьянской жизни в Воронежской губернии говорилось, что летом 1883 г. стояли очень высокие цены на сельскохозяйственные работы. Работник с лошадью мог выработать во время уборки до 4–5 руб. в день, поэтому «в руки крестьян действительно перешли большие суммы из экономий …, но какие именно крестьяне их получили – это вопрос иной, получили их те, которые зимой не брали под заработок денег, а не брали их одни зажиточные, которые, быть может, и без того имеют копейку про черный день или старые одонья».
На невысокие общие средние размеры зарплаты оказывало влияние то обстоятельство, что наем постоянных работников не был свободен от кабальных условий, многие становились батраками в силу особых трудностей, когда были исчерпаны все другие средства улучшения положения. Кроме того, некоторую долю их заработка могли составлять натуральные выдачи (топливо, одежда, корм для скота и т.п.). В оплате труда постоянных работников существовали большие различия. Многое зависело от срока службы у хозяина, возраста, пола, физических данных работника, вида выполняемой им деятельности. Более опытные, квалифицированные, сильные получали больше, а вновь принятые, молодые или пожилые, слабосильные, женщины – меньше. Судя по всему, самый высокий заработок назначался машинистам, мельникам, рабочим, владевшим каким-либо ремеслом. Прослеживается закономерность: по мере увеличения срока наемной службы происходило уменьшение заработной платы, приходящейся на каждый отработанный день.
Труд женщин оценивался невысоко, хотя им приходилось выполнять монотонные, кропотливые и тяжелые работы. Труд женщин применялся при выполнении различных сельскохозяйственных работ. Основная женская работа в поле осуществлялась крестьянками-работницами, а в качестве вспомогательной силы использовались полуработницы. Применяемый как вспомогательная сила в период пахоты и посевной, женский труд выходил на передний план в период жатвы. Именно женскими руками осуществлялись основные операции по сбору хлебов. В период страды без женского труда крестьянские хозяйства не смогли бы осуществить в краткие сроки большой объем работы по сбору урожая. Крестьянки жали серпами, изготавливали свясла, вязали снопы, складывали снопы в крестцы для просушки. Если по каким-то причинам в период жатвы женские руки были не востребованы в своем дворе, они использовались в качестве наемных в других хозяйствах. Активно привлекался женский труд при обработке зерна. Крестьянки участвовали в молотьбе и веянии хлеба как ручным способом, так и с применением машин. Использование техники облегчало женский труд, но обеспеченность ею в рассматриваемый период была еще низкой. Рыночная цена женских рабочих рук в рассматриваемый период возрастала. Происходило и сезонное колебание расценок на них. Соотношение рыночных цен на женский труд на разных этапах сельскохозяйственного цикла соответствовало роли крестьянок в выполнении различных работ. Если в посевной период женщина помогала мужчине, то во время сенокоса, а особенно жатвы, без ее участия было просто невозможно обойтись. Соответственно и плата поденщиц в период жатвы была максимально высока по сравнению с заработками на других этапах.
Зарплата батраков не оставалась неизменной по месяцам в течение года. Наиболее низкой она бывала зимой, повышалась весной и достигала предела летом, хотя самые высокие выплаты могли переноситься на конец службы. Осуществлялось своеобразное перераспределение общей суммы оклада с тем, чтобы на самый важный для производства летний период приходились сравнительно более значительные доли заработка. Таким способом наниматели надеялись удержать рабочего в горячую пору. Этой же цели служили задержки выплат денег на 1,5–2 месяца. Оставаясь постоянно в долгу перед батраком, хозяева старались препятствовать возможным проявлениям недовольства со стороны работников. В летнюю пору вообще стремились не производить никаких выплат, заявляя, что расчет будет выполнен по окончании работ. Батракам не всегда удавалось получить договоренную заранее сумму оклада. Много отнимали штрафы, вычеты за пропущенные по болезни или непогоде дни.
С большим трудом поддаются систематизации цены на сдельные работы. Их стоимость сильно снижалась при зимней наемке и увеличивалась при найме непосредственно перед работами. Сдельная плата за полную обработку посевов встречалась трех видов: полная обработка озимого посева (2–3 вспашки и бороньба, посев, заделка семян, уборка, перевозка урожая на гумно, скирдование); полная обработка ярового хлеба с производством тех же работ; полная обработка круговой десятины, то есть, одной озимой и одной яровой десятины.
Цена за полную обработку земли складывалась из денежной оценки последовательно выполняемых крестьянами отдельных работ. Кроме полной обработки посевов практиковался сдельный наем на отдельные полевые работы. Как правило, сумма плат за выполнение отдельных земледельческих операций оказывалась выше, чем при найме на полную обработку.
Разделу «Промыслы» отведено небольшое место, что объясняется относительно небольшим значением промыслов в рассматриваемых районах. Из общего числа промышленников особо выделены только «отрывающиеся» промышленники – 19 человек, в 10 хозяйствах (под «отрывающимися» подразумевались лица, не принимающие никакого участия ни в одной из работ «полевого» периода), чтобы с выключением их из общего рабочего состава до известной степени учесть труд прилагаемый только в собственном экономическом хозяйстве, выделены также сельскохозяйственные рабочие, как особая категория промышленников, чрезвычайно характерная для данного района с относительно высокой доходностью хозяйства – 6 человек, в 4 хозяйствах.
Статистика по разделу «Скотоводство»: число хозяйств со скотом – 114, с общим количеством скота: лошадей – 163, коров -77, свиней – 16, овец -26.
Число хозяйств без всякого скота - 29, без лошадей и коров – 1.
Главным показателем зажиточности являлся размер земельного участка и количество рабочего скота в хозяйстве. Особенно, для крестьянских хозяйств была важна проблема безлошадности, ведь отсутствие лошади, по сути, означало разорение, крестьянин не мог ни обработать, ни удобрить навозом свой земельный надел, чтобы получить с него урожай и прокормить семью.
Касательно уровня оснащенности сельскохозяйственной техникой в разделе «Инвентарь» находим сведения: на все хозяйства приходится: сох - 135, плугов - 5, борон деревянных - 119, кадок - 18.
В конце XIX – начале XX века техническая оснащенность сельского хозяйства несколько повысилась. Началось производство сельскохозяйственных машин в России, их ввоз увеличился в 3,5 раза. В 1913 г. импортированы были первые 152 трактора. Ввозились и минеральные удобрения. Шире использоваться новая технология - травопольный севооборот. Более полутора миллионов крестьян приняли участие в сельскохозяйственных чтениях, проводившихся агрономами.
Но прогресс затронул лишь небольшую часть российской деревни. Лишь 1-2% российских крестьян пользовалось сельскохозяйственной техникой: сеялкой, веялкой или жнейкой, а 63% не имело даже металлического плуга, работая только деревянными орудиями. Тракторы и паровые плуги приобретали лишь отдельные помещиками.
Интенсификация сельского хозяйства России только начиналась, В крестьянских хозяйствах в ход шел все тот же дедовский инвентарь. Новшеств здесь было очень мало, и они утверждались с большим трудом. Консервативная психология мешала многим землепашцам проявлять интерес к новым техническим приспособлениям, к современным приемам ведения сельскохозяйственных работ. Для большинства крестьян же приобретение современных плугов, борон, веялок, жаток и т.д. было делом сложным и часто, в силу материальных соображений, нереальным. Заплатить деньги за металлические изделия они в большинстве случаев не могли и пользовались, как и встарь, сохой, деревянным плугом и бороной. Соха взрыхляла почву не глубже 5—10 см. Постепенно в обиход входили металлические плуги и бороны: сначала в помещичьих хозяйствах, а с конца XIX века и в крестьянских. Крестьяне покупали подобные изделия в складчину.
В разделе применяемых в хозяйствах «Удобрениях» выделяется статистика по удобрениям, заготовленным в собственных хозяйствах и покупным – в 89, то есть в более чем половине хозяйств.
В основном это был конский навоз, наиболее ценимый для удобрения огородов. «Даровое» удобрение получали без платы, оно было худшего качества.
В русском земледелии по-прежнему преобладали трехпольная и переложная системы, которые при нехватке удобрении, а им был только навоз приводили к падению плодородия почв. Переложная - примитивная система земледелия; после снятия нескольких урожаев землю (перелог) оставляли без обработки на 8—15 лет для восстановления плодородия почвы. Трёхпольный севооборот с чередованием культур пришел на смену перелогу и представлял собой следующее: поле делилось на три части, каждая из частей год находилась под паром, остальные высевались озимыми (рожь или пшеница) и яровыми (овёс, ячмень, горох, гречиха, просо) культурами. Трехполье обязательно сочеталось с животноводством, кормовой базой для которого служили естественные луга и гумённые корма. Почвенное плодородие восстанавливалось в паровом поле, куда вносили навоз и несколько раз за лето обрабатывали для уничтожения сорняков и накопления влаги. Осенью в пару высевали озимые (в России в основном рожь), после них яровые. По мере распашки лугов пар, зараставший сорняками, в первую половину лета использовался как пастбище, обработку его откладывали на вторую половину лета. В этих условиях трёхполье не могло обеспечить устойчивые урожаи. Трёхполье постепенно заменялось паро-пропашными и плодосменными севооборотами. В России многопольные севообороты стали появляться только к началу XX века, хотя замена паров высевом трав (клевер и вико-овсяная смесь) широко применялась уже в последней четверти XIX века.
Навоз, который служил основным источником удобрений, не содержит необходимого количества фосфора и не может быть полноценным удобрением. Но и навоза не хватало, уже в первой половине XIX века норма внесения удобрения в самых плодородных черноземных областях Центральной России была примерно в 15 раз ниже нормы.
Во второй половине XIX века степень возмещения уносимых вместе с урожаем основных питательных веществ почвы (калий, азот, фосфор), необходимых для нормального восстановления плодородия, стала еще меньше. Когда плотность населения и соответствующее хозяйственное давление человека на землю были умеренными, трехпольная и переложная системы землепользования, еще как-то не слишком нарушали природные процессы регенерации почв и восстановления их плодородия. Но после отмены крепостного права с 60х годов XIX века и в начале 20 века в России происходил быстрый рост населения и прежде всего росла численность сельского населения.
Первый экологический кризис в Центрально-Черноземных губерниях произошел 50-60х годах XIX века, когда из-за роста численности крупного и мелкого скота и при сокращении пастбищных угодий (пастбища были распаханы ) начался перевыпас пастбищ и это привело к их деградации, продуктивность лугов стала быстро снижаться и резко упал сбор сена и сократилось количество навоза ,т.е. стали меньше удобрять поля.
Это привело через 30 лет ко второму экологическому кризису, в 80х годах XIX века, когда деградация и истощение почв полей достигло критической величины и притом такой, что без применения мер по рекультивации естественная регенерация почв была или невозможной или это заняло-бы многие десятилетия.
Урожайность зерновых начала падать и упала до 5,7 ц/га - т.е. до тех значений которые были в 80х годах XVIII века, т.е. за сто лет до этого.
Процесс усугубился ещё и тем, что в пореформенное время бывшие помещичьи крестьяне (да и не только бывшие помещичьи) стали вести земледелие более примитивно чем до отмены крепостного права и вдобавок хищнически.
В графах, дающих сведения по «Надельному землевладению», указано, что землеведение общины разделено на две части: находящееся в распоряжении отдельных домохозяйств и общественные. По землям, находящееся в распоряжении отдельных домохозяйств, удобная земля составляла 432 десятины: усадебной земли не было (так не было усадеб), площадь садов составляла – 73 десятины, земля под пашни и огороды незаливные – 337 десятин, земля под покосы – 22 десятин.
Неудобная земля занимала 8 десятин.
В России в XIX веке после отмены крепостного права сложилась система надельного землевладения. До начала XX века, даже в доколхозной России существовало два вида крестьянского землевладения – старая русская деревня и коммуны. В свою очередь, русская деревня в начале XX века имела два разных вида – те, что жили по-прежнему сельскими общинами, в которых все вопросы решались «миром» и из которых выход крестьянам был затруднителен благодаря такому самоуправлению, и деревни, принявшие аграрную реформу П. А. Столыпина, хутора и отруба.
В последнем крестьяне получили землю в свою единоличную собственность благодаря материальной поддержке правительства. Данная процедура была многоступенчатой (составление уставных грамот, перевод на положение «временнообязанных», выплата выкупных платежей) и растянута по времени. Право собственника крестьяне получали лишь с расчётом по выкупным платежам. По манифесту от 3 ноября 1905, отменившему с 1 января 1907 выкупные платежи, земля перешла в руки крестьян на правах общинной собственности. Надел хлебопашца составлял не личное, а подворно - семейное владение. В своём праве распоряжения владельцы наделов были стеснены рядом ограничений: надельная земля не могла быть отчуждена лицам др. сословий; не могла быть заложена в кредитных учреждениях, не могла быть продана за личные долги; не могла быть завещана иначе, как по обычаю. Закон от 14 июня 1910 воспрещал сосредоточение в одних руках более 6 наделов в одном уезде. Юридически-правовые препоны обесценивали надельное землевладение. как форму собственности.
Позднее именно хуторян, как наиболее зажиточных из крестьян, большевики окрестят «кулаками» и начнут их физическое уничтожение, как особого класса.
Благодаря правительственной же помощи в деревнях возникали кредитные товарищества и кооперативы. И в сельских общинах, и в столыпинских товариществах все решалось сообща – это были уже своего рода коммуны.
К 1900 году, средняя величина земельного надела на душу мужского населения по всем губерниям Европейской части России равнялась 2,6 десятинам.
Десятина — старая русская единица земельной площади, равная 2400 квадратным саженям (109,25 соток или 1,0925 гектара) и применявшаяся в России до введения метрической системы. Десятина представляла собой прямоугольник со сторонами в 80 и 30 («тридцатка») или 60 и 40 («сороковка») саженей и носила название казенной десятины. Была основной русской поземельной мерой.
Са́жень, или саже́нь — старорусская единица измерения расстояния. В XVII в. основной мерой была казённая сажень (утвержденная в 1649 году «Соборным уложением»), равная 2,16 м.
Квадратная сажень:
Заливные пашни, огороды, луга - (также по́йменные или займище — земли, расположенные в пойме реки и заливаемые водой в половодье). Затопление земель повышает урожай растений, благодаря приносу илистых взмученных в воде частиц и растворённых часто в воде минеральных солей. Обычно заливные огороды приносят вдвое больший урожай по сравнению с незаливными, а заливные луга дают возможность круглый год кормить скотину высококачественным сеном. Сочетание высокой продуктивности и невысоких трудовых затрат на поддержание исторически делало заливные луга высоко ценимым ресурсом, что привело, например, к сложной системе нарезки участков заливных лугов в сельскохозяйственных общинах дореволюционной России.
Неудобные земли - земли, по естественным условиям для земледельческой культуры, для сельско - хозяйственного использования (скалы, каменистые россыпи, крутосклоны и т.п.) или возможные для использования только после проведения на них коренной мелиорации (сыпучие, подвижные пески, болота и т.п.), а также рекультивации (карьеры и выработки, образовавшиеся в результате добычи полезных ископаемых, строительных материалов, торфа и т.п.).
По размеру земельных наделов
К началу XX века из 12,3 млн. крестьянских дворов, имевших надельную землю, размеры участков распределялись следующим образом: 6,2 млн. дворов имели наделы до 8 дес. на двор, т.е. более половины крестьянских хозяйств не могли прожить на доходы с надела. Именно к этой группе крестьян относились безлошадные и однолошадные хозяйства, которых насчитывалось 6,4 млн.
Промежуточное положение занимали 3,9 млн. хозяйств или 31,7%, наделы которых колебались от 8 до 15 десятин. Эти хозяйства имели по 2 лошади, без которых нельзя было обработать эти участки.
И, наконец, 1,6 млн. дворов (13%) владели участками от 15 до 30 десятин, а 0,6 млн. дворов (4,9%) - свыше 30 десятин на двор.
Таким образом, на рубеже XIX - XX веков четко выделились 3 группы крестьянских хозяйств: кулацкие - составлявшие примерно 20%, середняцкие - около 30% и бедняцкие - свыше 50%.
В зажиточных крестьянских хозяйствах было сосредоточено до 60% рабочего скота, 90% улучшенных орудий машин от всех, что применяли крестьяне. В хозяйстве использовали совершенную агротехнику, улучшенные севообороты, очистку семян, удобрения и т.д.
В результате урожайность в кулацких хозяйствах была в 1,5 - 2 раза выше средней. Товарность этих хозяйств составляла 30-40% и более, тогда как бедняцкие и середняцкие хозяйства продавали 15-20% своей продукции.
Кулацкие же хозяйства, имея к началу XX века примерно такой же земельный фонд как и помещики, давали половину товарного хлеба страны, или в два раза больше, чем землевладельцы-дворяне.
У кулаков была лучше организована работа наемных работников, они сами их контролировали . В этих хозяйствах были лучше организованы использование и хранение сельскохозяйственных орудий и машин, лучше удобрялась почва. Кулацкие хозяйства не имели больших накладных расходов на содержание управляющих, контор, слуг и т.д.
Основная масса середняцких и все бедняцкие хозяйства продолжали вести дела по старинке. По-прежнему господствовали примитивные орудия труда, земли хуже удобрялись.
Таким образом в пореформенные годы несмотря на сохранение крестьянской общины и помещичьего землевладения, в деревне быстро шло имущественное и хозяйственное расслоение крестьян.
Из основной массы крестьян выделяется слой наиболее зажиточных, чьи хозяйства довольно быстро приспосабливались к работе в новых условиях. Они успешно вели предпринимательское земледелие, часто сочетая его с торгово-промышленными мероприятиями. Именно эта категория крестьян олицетворяла так называемый "американский" или фермерский путь развития сельского хозяйства.
Большая часть середняцких хозяйств разорялись, либо сочетали земледелие с различными промыслами, либо полностью переходили на положение наемных сельскохозяйственных рабочих. Эта категория крестьян участвовала в капиталистической эволюции сельского хозяйства только путем продажи своей рабочей силы, рынок которой к концу XIX века насчитывал 3,5 млн. батраков.
В разделе «Землепользования» находим сведения, что в 22 хозяйствах 34 десятины земли сдавались в аренду в своей общине: из них – садовой земли – 5 десятин, пашни и незаливные огороды – 26 десятин.
Это не значит, что крестьяне, которые сдавали землю, были обязательно зажиточными.
Маломощные хозяйства не могли обработать свои даже небольшие наделы, и вынужденно сдавали их богатым землякам. Другими словами, в общине шло скрытое перераспределение земли. К началу XX века в руках кулацких хозяйств сосредоточилось уже свыше 30% общинной земли. Таким образом, аренда надельной земли превышала 10% от всей площади. При этом бедняцкие дворы сдавали в аренду от 30 до 90% своих земель.
С 60-годов XIX века начала неуклонно расти аренда частных земель. Она была двух видов: аренда из нужды и аренда предпринимательская. Первый вид носил полукрепостнический характер. Это была аренда участка за отработки, или за часть урожая. Второй вид носил чисто капиталистический характер. Аренда земли осуществлялась за деньги. По мере развития товарно-денежных отношений в деревне на первое место стала выходить капиталистическая аренда.
К началу XX века с арендой земли сложилась следующая ситуация: по числу арендующих дворов преобладали бедняки, а по площади 20% зажиточных хозяев сосредоточили у себя в разных районах от 50 до 83,7% всей арендуемой земли.
Всего же крестьяне арендовали вненадельной земли общей площадью от 30 до 35 млн. десятин. Таким образом, на долю кулаков приходилось в среднем от 20 до 24 млн. десятин арендуемых земель.
1914 год - в «Памятной книжке Московской губернии за 1914 год» данные изданий предыдущих лет повторяются, за исключением того, что сведения о наличие Земского училища в Никольской деревне уже отсутствуют.Советский период
1918 год – Произошло укрупнение волостей Московского уезда, в результате которого уезд был разбит на 10 волостей (до революции Московский уезд насчитывал 15 волостей). Троице - Голенищевская волость (к которой относилось и село Никольское) вошла в состав Козловской волости.
1926 год – «Справочник по населенным местам Московской губернии (по материалам всесоюзной переписи 1926 года)». Редактор: Г. Гоберман. Издан в Москве в 1929 году. В основном списке для каждого селения указано: название, тип, сельсовет, количество хозяйств, численность населения, расстояния от ближайшей станции и шоссе, почтовый адрес, а также перечень имеющихся учреждений. Помимо основного списка селений приведены статистические сведения о губернии.
На стр. 286 находим сведения Никольском как о селе, что по Никольскому шоссе, в 5,5 км от ж/д станции Кунцево: количество хозяйств -167, в том числе крестьянских -152, население 844 человека (383 мужчин, 451 – женщина). В селе имеется сельсовет и школа.
1929 год — село Никольское входит в Кунцевский район Московской области.
Административно-территориальная реформа в СССР (1923–1929 гг.) упразднила губернии, уезды и волости бывшей Российской империи. Были созданы новые области и районы. После упразднения Троице-Голенищевской волости кунцевская местность с железнодорожной станцией Кунцево, с селом городского типа Спас Сетунь, деревнями и селами Аминьево, Давыдково, Сетунь, Очаково, Никольское и др. как бы потеряла свой адрес. В 1926 г. был образован город Кунцево, где проживали 8900 жителей. После завершения реформы в 1929 г. был создан Кунцевский район из Козловской, части Павшинской и других волостей об щей площадью 42 090 гектаров (1930 г.).
1931 год — На карте 1931 г. «Москва и окрестности» обозначена церковь и название Никольское (т.е. село – прим. Олега Илышева). Вероятно, в 1922-28 гг. были произведены новые топографические съемки местности, которые, согласно аннотации к карте 1931 г., послужили материалами для ее составления.
1940 год - Решение исполнительного комитета Московского областного совета депутатов трудящихся от 9 декабря 1940 года №1212/2. 1. О закрытии Никольской церкви кунцевского района – «разрешить Исполкому Кунцевского Райсовета церковь в с.Никольское закрыть, здание переоборудовать под клуб».
В книге историка П.Г. Паламарчука «Сорок сороков» 1995 г. можно найти одно из последних упоминаний о селе Никольском и о церкви Николая чудотворца, в основу которого легли «слова местных старожилов». «Закрыли (церковь Николая Чудотворца - прим. авт.) в 1930-е гг., а в ноябре 1941 г. и вовсе снесли». Помимо прочего в книге упоминается, что «церковь была кирпичная, поверх кирпича ее сплошь покрывали побелкой».
1952 год – на Плане г. Москвы отмечено Никольское с названием улиц: Московская, Староникольская и Новоникольская.
1960 год - В августе 1960 года Никольское и прилегающие территории включены в черту Москвы, в Ленинский район города. После вхождения в состав Москвы Московская улица стала называться Юхновской.
1964 год - По Юхновской улице проходила часть маршрута 120-го автобуса Московского городского транспорта.
1968 год - Никольское вошло в состав вновь созданного Гагаринского района города Москвы. Населённый пункт Никольское в составе Москвы обслуживало 454-ое отделение связи (117454 или В-454), которое сегодня располагается в доме 33 по улице Коштоянца.
1969 год - В книге историка П.Г. Паламарчука «Сорок сороков» находим сведения, что уже после вхождения местности в состав Москвы, еще были видны «остатки фундамента храма» и «небольшое кладбище». Сносить остальные дома начали в 1976 г., и к 1979 г. здесь не было «ни одного дома». Приводится последний адрес церкви – Староникольская улица за д. 36.
1977 год - С карты маршруты местного автобуса № 120, исчезают остановки «Староникольская улица», «Новоникольская улица», «Юхновская улица».
1979 - 1980 год К моменту строительства Олимпийской деревни деревенская застройка Никольского была практически вся снесена, бывшее Никольское было превращено в парковую зону. По данным Википедии, к тому моменту в Никольском проживало около 500 человек и было 157 домов.
Сейчас о существовании бывшей деревни напоминают сохранившиеся старые яблони и груши рядом с улицей Лобачевского и близ прудов Олимпийской деревни.
Работа по дальнейшему изучению истории этой местности будет продолжена.
Материал составлен на основе исторических описаний из книг Н. П. Илышевой-Введенской «Летописная тетрадь района Тропарево-Никулино» (издания 2007 и 2013 гг.) , «Дух просвещения на Воробьевых горах» (издания 2008 и 2009 гг.) (подготовил - Олег Илышев), данных архивных материалов, указанных в приложениях (подготовил - Роман Степанов) и сведений о характерных чертах развития эпохи, подготовленных на основании данных исторических форумов и других интернет ресурсов, в том числе:
https://www.bibliofond.ru
http://www.kuncevo-online.ru
http://www.dic.academic.ru
http://istorya.ru
http://alternathistory.com
https://histrf.ru/
https://economy-ru.com
http://reformshistory.ru/reformy
http://ru.wikipedia.org
